[Яой] Система [Спаси-Себя-Сам] для Главного Злодея/ The Scum Villain’s [Self-Saving] System - Мосян Тунсю

Великий мастер Учэнь никогда не солгал бы даже ради благой цели, но его версия событий несколько расходилась с той, что ему довелось услышать ранее.

— Этот старый монах не мог рассказать этого в храме Чжаохуа, — продолжил великий мастер Учэнь, — поскольку обещал милостивой госпоже Су хранить её тайну и не желал, чтобы её имя подвергалось дальнейшему поруганию. Знайте же, что её силой удерживали во дворце Хуаньхуа. В своей упрямой гордости она отказалась подчиниться приказам главы Дворца, не пожелав завлечь вас в ловушку, окружённую дюжинами подавляющих заклятий. За это её заточили в Водной тюрьме, подвергнув пыткам — там она и обнаружила, что беременна. Насильственное прерывание беременности поставило бы её жизнь под угрозу, а она тем паче не собиралась на это соглашаться. В результате старый глава Дворца дал милостивой госпоже Су яд, смертельный для демонической расы, сказав, что, если она выпьет всё, то он разрешит ей повидаться с вами. Выпив это зелье, она отправилась в путь в одиночестве. Но она не знала о том, что старый глава Дворца изменил планы, устроив засаду на горе Байлу, где вы встречались.

Тяньлан-цзюнь силился поднять голову, сотрясаясь всем своим покорёженным телом. Казалось, в забытьи он не замечал, как на его губах подсыхают пятна крови — теперь его некогда гордый вид мог вызвать лишь жалость.

— Этот монах повстречал милостивую госпожу Су по пути к горе Байлу. Все её тело кровоточило, так что следы были напоены кровью. После её сбивчивых объяснений у меня не хватило духу скрыть от неё правду. Узнав, что Тяньлан-цзюнь был окружён и заточён под горой, она в тот же миг поняла, что всё, что ей говорил наставник, было ложью от начала до конца — сообщая о засаде, он неверно указал не только место, но и время! По просьбе милостивой госпожи Су этот старый монах помог ей укрыться от патрулей дворца Хуаньхуа и сопроводил её к верховьям реки Ло. О том, что сталось с ней дальше, он не ведает. — Переведя дыхание, великий мастер Учэнь продолжил: — Тяньлан-цзюнь, быть может, милостивая госпожа Су была не лишена своей доли заблуждений: старый глава Дворца столь высоко ставил её [12] с самых юных лет, что ей непросто было не поддаться соблазну гордыни. Возможно, поначалу, сближаясь с вами, она и впрямь вынашивала не слишком чистые намерения. Однако, в конце концов, разве не вы обольстили её, воспользовавшись тем, что она не властна над своими чувствами? Разумеется, этот старый монах не принимал участия в этих событиях, так что не смеет утверждать, будто ему ведома истина. Но что известно мне наверняка, так это то, что милостивая госпожа Су отказалась следовать приказам своего наставника, который взрастил её с малолетства, безропотно перенесла все выпавшие на её долю страдания, дабы не пойти на предательство — да и какая мать этого мира решилась бы выпить подобное зелье, не будучи доведенной до крайности? Она бы никогда не покинула вас, будь у неё такая возможность. И вот она умерла, лишенная хотя бы единой сострадающей души, из-за череды прискорбных ошибок…

Губы Тяньлан-цзюня задрожали.

— Вот как?.. — помедлив, он добавил: — Это правда?

— Этот старый монах готов поклясться собственной жизнью, — торжественно произнес великий мастер Учэнь, — что каждое его слово — истинная правда.

Повернувшись к Шэнь Цинцю и Юэ Цинъюаню, Тяньлан-цзюнь повторил, словно жаждая подтверждения именно от них:

— Это правда?

Похоже, он готов был спрашивать об этом у каждого встречного-поперечного, нимало не заботясь, имеет ли тот хотя бы малейшее отношение к этим событиям. Однако Юэ Цинъюань лишь безмолвно опустил голову, размышляя о чём-то своем. Шэнь Цинцю хорошенько обдумал всё ещё раз, прежде чем медленно кивнуть.

Возможно, изначально намерения старого главы Дворца были не столь уж и дурны, но, глядя на то, как Су Сиянь сближается с Тяньлан-цзюнем, он начал сожалеть о том, что подослал к нему свою ученицу.

Всем сердцем полюбив Тяньлан-цзюня, Су Сиянь в итоге зачала Ло Бинхэ — видимо, это и оказалось последней соломинкой, сломавшей спину старого верблюда. Тогда глава Дворца пошёл на прямые подтасовки, своими недомолвками [13] запустив серию событий, сотворивших из Тяньлан-цзюня грозу всех трёх царств.

Тем самым погубив немало безвинных жизней и разрушив бессчетное число никак не связанных с его горестями судеб на многие поколения вперёд.

Казалось, Тяньлан-цзюнь лишился последних остатков сил, вновь осев на землю грудой тряпья.

— Хорошо, — вздохнул он. — Выходит, всё же эта история была не столь скверной, как мне думалось.

Несколько снежинок подрагивали на его ресницах — то ли его осенил первый снег за многие десятилетия, то ли из глаз наконец выкатились затвердевшие непролитые слезы.

Шэнь Цинцю обернулся к Ло Бинхэ — тот слышал всё от начала до конца, но, казалось, вовсе не понял смысла сказанного, под конец даже позволив себе лёгкую усмешку.

Похоже, это объяснение, наконец-то сняв камень с сердца Тяньлан-цзюня, никак не повлияло на ожесточённую душу его сына.

И это можно было понять: хоть его родители и не отвергли свое дитя, как он думал; жертвуя всем ради друг друга, они попросту позабыли о своем ребёнке. И, как ни крути, звучало это ничуть не лучше.

Он остался покинутым всеми, как и был.

Однако Синьмо всё ещё испускал тёмно-лиловые волны энергии, и звуки битвы снизу доносились всё отчётливее. Видимо, хребет Майгу продолжал расти, приближаясь к заледеневшей реке Ло. Юэ Цинъюань сделал несколько шагов по направлению к засевшему в расселине мечу.

— Это конец, — бросил Шэнь Цинцю. — Тяньлан-цзюнь, вы ещё можете отступиться.

Он говорил чистую правду: сейчас ещё можно было поворотить события назад, но, если Тяньлан-цзюнь продолжит вливать энергию в Синьмо, то единственным способом прекратить всё это будет убить его. А Шэнь Цинцю, что и говорить, не желал смерти Тяньлан-цзюня. В конце концов, этот некогда восторженный юноша и впрямь перенёс достаточно страданий. Если же он ещё и погибнет при этой неудачной попытке добиться своего, едва ли в каком-либо произведении мира найдется злодей несчастнее!

Но Тяньлан-цзюнь лишь усмехнулся в ответ.

Этот тихий смешок эхом раскатился по пещере, продолжив гулять по всему горному хребту. Словно и впрямь находя в сложившемся положении что-то крайне забавное, он склонил голову набок, бросив:

— Горный лорд Шэнь, да вы только посмотрите на меня — я даже поддерживать человеческую форму Чжучжи-лана не в состоянии.

В тот самый миг, когда